➇ Купить билет
➆ Поддержать музей
➅ Слушать радио
Интерактивная квартира Ахматовой — Пуниных
В пол-оборота, о печаль,
На равнодушных поглядела.
Спадая с плеч, окаменела
Ложноклассическая шаль.
Осип Мандельштам
Н.Я. Данько, Е. Я, Данько.
Анна Ахматова. Фарфор, роспись. Ленинград, 1924 год
На равнодушных поглядела.
Спадая с плеч, окаменела
Ложноклассическая шаль.
Осип Мандельштам
Н.Я. Данько, Е. Я, Данько.
Анна Ахматова. Фарфор, роспись. Ленинград, 1924 год
В этой комнате Ахматова продолжала писать «Реквием». Не решаясь хранить поэму дома, она доверяла лишь памяти самых близких друзей. Они заучивали строки наизусть, а листы с рукописью сжигали. Это стало привычным ритуалом: «Руки, спичка, пепельница. Обряд прекрасный и горестный…»
Шитье кукол было одним из увлечений Ольги Судейкиной. Обладая тонким вкусом, она создавала коллекции кукол в костюмах самых разных стилей и эпох.
Итальянский резной сундук ранее принадлежал Ольге Глебовой-Судейкиной. Ахматова называла его «сундуком флорентийской невесты». До конца жизни она хранила в нем свой архив.
Этот чемодан куплен Ахматовой для поездки в Воронеж к ссыльному Мандельштаму. Сама она называла его «магедан». Очевидно чемоданчик ассоциировался у нее с в выходом из квартиры «с вещами».
Об экспозиции
Белый зал
Кухня, коридор
Расставшись с Пуниным, Анна Ахматова переселилась в бывшую детскую комнату и жила в ней до отъезда в эвакуацию осенью 1941 года. Жила она здесь замкнуто, но была окружена заботой друга — Владимира Георгиевича Гаршина.
Об этой комнате сохранились разноречивые воспоминания. Некоторые современники описывают «развал и убожество» обстановки, для других она была освещена «волшебным светом», наполнена вещами, оставшимися от прошлой жизни.
Об этой комнате сохранились разноречивые воспоминания. Некоторые современники описывают «развал и убожество» обстановки, для других она была освещена «волшебным светом», наполнена вещами, оставшимися от прошлой жизни.
В 1938 году в жизнь Ахматовой вторгся Большой террор. Вновь был арестован Лев Гумилев. Здесь прошли долгие семнадцать месяцев, наполненные хлопотами о сыне.
После долгого молчания здесь «стихи звучали непрерывно, наступая на пятки, торопясь и задыхаясь». Ахматова назвала себя «поэтом 1940 года». Позорная война Советского Союза с Финляндией, бомбардировки Лондона, фашистская оккупация Парижа («Когда погребают эпоху…») — гибель культуры как личная трагедия и личная вина — об этом ее поэтический цикл «В сороковом году».
Размышляя о судьбе сына, Ахматова вспоминала свою молодость и молодость своих друзей. Люди этого блестящего поколения были, по словам Елизаветы Кузьминой-Караваевой, «хранителями великого культурного музея человечества», но, занятые собственными художественными исканиями, не сумели принять ответственность за происходившее в стране.
Перед новым 1941-м годом Ахматова подняла крышку старинного сундука, оставленного ее подругой Ольгой Судейкиной, покинувшей Россию в 1924-м («Бес попутал в укладке рыться»). В сундуке хранились забытые письма, фотографии…
Размышляя о судьбе сына, Ахматова вспоминала свою молодость и молодость своих друзей. Люди этого блестящего поколения были, по словам Елизаветы Кузьминой-Караваевой, «хранителями великого культурного музея человечества», но, занятые собственными художественными исканиями, не сумели принять ответственность за происходившее в стране.
Перед новым 1941-м годом Ахматова подняла крышку старинного сундука, оставленного ее подругой Ольгой Судейкиной, покинувшей Россию в 1924-м («Бес попутал в укладке рыться»). В сундуке хранились забытые письма, фотографии…
Со дна сундука пришла к Ахматовой ее «Поэма без Героя». Она сравнивала ее с «огромной траурной, мрачной, как туча, симфонией о судьбе поколения и лучших его представителей, т. е. вернее обо всем, что нас постигло». Первая мировая война, Вторая мировая, сталинский террор — все это катастрофы единой истории ХХ века.
В эвакуации Ахматова продолжала работать над «Поэмой». Вторую ее часть и Эпилог она посвятила «Городу и другу». Однако после разрыва с Гаршиным это посвящение сняла.
В эвакуации Ахматова продолжала работать над «Поэмой». Вторую ее часть и Эпилог она посвятила «Городу и другу». Однако после разрыва с Гаршиным это посвящение сняла.
Лев Гумилев. 1940-е. Фотография из военного билета
Ольга Глебова-Судейкина с куклой в руках, 1921 год
«Самое красивое в моей комнате это клен за окном», — говорила сама Ахматова.
Семнадцать месяцев кричу,
Зову тебя домой,
Кидалась в ноги палачу
Ты сын и ужас мой.
Зову тебя домой,
Кидалась в ноги палачу
Ты сын и ужас мой.
«О[льгины] вещи, среди которых я так долго жила, вдруг потребовали своего места под поэтическим солнцем. Они ожили как бы на мгновение, но оставшийся от этого звук продолжал вибрировать долгие годы…»